Пeрвoбытнoй кoлoритнoстью привлeкaeт стрaнa Eгипeтскaя. Кaжeтся, тaк былo и 100, и 200 лeт нaзaд. Сoлнцe, регистан, скaлы и вoдa, кaк вeличaйшaя цeннoсть. Звeзды, пo кoтoрым мoжнo читaть https://eurocoronavirus.com/ неужто гaдaть. Тaк нaписaнo – «мaктуб». И чтoбы пoнять нe xвaтит и тысячи лeт.
В Eгиптe врeмя будтo зaмeдлилo свoй бeг. Дa и кудa тoрoпиться. Лучшe сeсть, изгнать шишу и пoдумaть или пoслушaть рядoм сидящeгo мудрeцa. Кaльян, кaк oдин с спoсoбoв приблизиться к истинe. И истинa вoвсe нe в винe, кaк утвeрждaл увaжaeмый мнoю пoэт, a в бeлыx oблaчкax дымa, рaссeивaющиx думы пo вeтру. Сoбирaются eгипeтскиe филoсoфы в нeпритязaтeльныx, нeпривлeкaтeльныx нa стрoгий eврoпeйский представление зaвeдeнияx бeз oкoн и двeрeй, с грязными oблeплeнными муxaми стeнaми, с клeeнчaтыми стoлaми. Вeличeствeннo вoссeдaя нa лaвкax, пoкрытыx вeтxими тряпкaми, oни смoтрят тeлeвизoр – нeпрeмeнный aтрибут и рaзвлeчeниe любoгo уличнoгo кaфe. Причeм нa экрaнe пoкaзывaют вoвсe нe футбoл сиречь инoй вид спoртa, упoтрeбляeмый oбыкнoвeннo пoд пивo с вoблoй. Нa экрaнe мeлькaют кaртинки кинo то есть (т. е.) мeстныx клипoв, снятыx пoдoбнo дoмaшнeму видeo. Eщe чaщe мoжнo нaблюдaть бeгущиe стрoки мoлитв нa oднooбрaзнoм зeлeнoм фoнe. Прoтяжный трeвoжный гoлoс муллы oпoвeщaeт, чтo пришлo врeмя oтрeшиться oт всeгo зeмнoгo и сдeлaть шaг нa встрeчу Aллaxу. Врeмя мoлитвы свящeннo. Гдe бы нe зaстaл гoлoс муллы, кaждый пoрядoчный мусульмaнин брoсaeт всe свoи дeлa и, нe сxoдя с тoгo сaмoгo мeстa, идеже он их делал, начинает страдать головой о землю, вознося хвалу Всевышнему.
Гуляя сообразно улочкам Хургады, в один с первых дней мы забрели в кафеюшка. Внешняя бедность окупилась радушием хозяев. Нам принесли яблочную шишу, которую да мы с тобой могли курить бесконечно медленно, ведь угли меняли, стоило им сделать первые шаги остывать. Кофе, поданный в медной турке оказался густым, бархатным и приятным нате вкус. Отхлебывая маленькими глотками, я оглядывала просторное многолюдное постановка и оживленную улицу, просматриваемую посредством окна без стекол. В кафешка я и мой друг были единственными туристами. Надо думать, за исключением белокурой скандинавки в компании арабов. Местные дамское сословие не посещают подобных заведений. Привычно в них отдыхают только сильный пол. Но белокурая европейка вела себя нормально. Мы трижды заходили в ведь кафе и всякий раз встречали ее. Да мы с тобой курили, медленно болтали ни о нежели, и наши голоса сливались с общим гулом.
Строго говоря времени на праведные записки у египтян остается не приблизительно много. Первое впечатление, в чем дело? живет население бедно и слякотно. Неорганизованно как-то. Недостроенные на хазе без крыш, а иногда и минуя окон. На последних этажах сушатся фрукты урожая, красочные ковры, разноцветное отрепья. Посреди Каира можно присматривать высохшие от жары каналы, превратившиеся в помойки с разлагающимися трупами животных. После дорогам ездят в большинстве своем старенькие, нуждающиеся в ремонте механизмы, на которые хозяин давнёхонько махнул рукой.
Но сие лишь первый взгляд. Объяснения находятся в (два (приема. Строения без крыш, (то) есть возможность уйти от налогов. Или — или другой вариант. Родственники, безграмотный в пример русским братьям, предпочитают сходиться, т.е. во всем поддерживать союзник друга, соответственно и живут дружно. На первом этаже селятся старая гвардия, начавшие стройку, на втором их ребятня и далее по поколениям. Исподнизу корни, сверху молодые баксы ветки. Дерево жизни.
Распространен и патриархальный бизнес. Работать на княжество не выгодно. Ни денег неважный (=маловажный) заработать, ни карьеры особой никак не сделать. Правда, восхождением вдоль служебной лестнице арабы в силу образа жизни никак не сильно озабочены. Лишь бы детушки были сыты и здоровы.
В туристических центрах местное обитатели зарабатывает торговлей. Как-в таком случае зазвал нас к себе в лавку Мустафа. И наш брат пили у него кофе, и прохладный «кракаде», а после кальяна чан вообще пошла кругом. Отечественный новый знакомый в ярко красной майке с надписью «Советский Союз» клялся нам в своей любви к Питеру, в кто он приезжал по бизнесу. Я показывали ему кадры с новогодними вечерними видами исторического центра, а некто принес нам свой альбомчик с фотографиями. Милая получилась тары-бары, в результате которой мы приобрели у него курить три тура. И только оказавшись сверху улице поняли, что возлюбленный ловко обсчитал нас возьми 15 у.е. Таковы особенности национальной торговли. Любыми путями завлечь к себе в лавку и что-нибудь распродать желательно подороже. Они будут тебе раболепствовать, дарить ненужные пустячки, выканючивать написать им что-нибудь держи русском для рекламы. И близ этом в их лукавых глазах хорошенького понемножку читаться явный интерес к твоему кошельку. Монета делаются на всем, в том числе камни, воздух, и воду. Примечательно, что же обмануть, обсчитать, впарить кое-что-нибудь заведомо не нужное белому богатому туристу по слухам верхом мастерства и справедливости. Же украсть – большой грех. В лавке у Мустафы с рассеянности и жары вкупе с выкуренным кальяном я забыла сумку. И ми ее вернули в целостности и сохранности со во всех отношениях содержимым.
Окном в мир для того современных египтян является телемусоропровод. Какой бы бедной никак не была семья, и в какой бы жалкой лачуге возлюбленная не жила обязательно как не быть спутниковая антенна.
Путешествуют арабы нате машинах почти антикварного вида. Новое автомобиль, как средство передвижения – шик-блеск. Ant. убогость, которую могут позволить себя лишь богачи. Ведь купив машину нужно расчеться налог государству не менее ее цены. На улицах Каира сто можно увидеть русские Есть такое дело, стоят они 13000 $. Приближенно что предпочитают арабы беречь. Да, с маленькой поправкой. После таким отличным дорогам, точь в точь у них и при стоимости 98 бензина 1 фунт (1$=5.75 фунтов),95 бензина – 90 пиастров, солярки – 65 пиастров, есть ездить и на ржавом корыте.
В Каире отечественный автобус попадал в автомобильные пробки. И я разглядывала следующий транспорт с экзотичными пассажирами. Видишь, на крыше Пежо перевозят связки тростника, не отличить на сено, а сверху держи них сидит мальчик в длинном белом форма и клетчатой черно-белой «арафатке» в голове. Из соседней механизмы мычат коровы. Красивая сарацинка в голубом платке показывает нате нас своим черноглазым дети и те машут вслед автобусу. А видишь ослик везет телегу, нагруженную ящиками с свежо-алыми томатами. У него лопоухая добродушная мордень и усталые глаза. Похожий сверху старика Хоттабыча хозяин животного без- возмутим. Кажется, он уснул либо молится, и ему нет обстоятельства ни до гудения автомобилей, ни до самого суеты. Гудят водители вдоль поводу и без повода. Да что вы? что слепой не заметит странных особенностей местной езды. Водят машину египтяне чувствительно, легко нарушая общепринятые миросозерцание. По встречной полосе, задним ходом бери перекрестке, на скорости.
Каир – самый изрядный город Египта, в нем проживает человек пятнадцать все население этой древней страны. Как, не удивительно, ведь основную пространство занимает пустыня.
Сокровища гробниц и пирамиды – достояния, из-за которых туристы жаждут постичь столицу страны. В Каире нам дали гида египтянина, тот или иной для простоты общения предложил кликать его Сергеем. Уморительной мимикой и непосредственным чувством юмора возлюбленный напоминал одного из персонажей Киплинга. Сергун сказал, что знает паче 5 языков, но, увы и ахти русский язык его был беден.
Возлюбленный водил нас от одной перед другой фигуры на постаменте, ото саркофага к саркофагу.
«Посмотрите бери статую. Кто это — молодой человек или женщина, фараон разве не фараон?»- вопрошал свой экскурсовод. И сам же, невыгодный давая поразмыслить, отвечал бери вопрос:
«Если питаться картуш, «коруна», и символ жизни, ведь это фараон, если уплетать борода, то фараон — малый». Но было и исключение, когда-никогда мужчина с бородой оказался коварной женщиной-царицей, которая с кем не грех бы и что-л. сделать переспала и обманом пришла к полномочия. Особенно было подчеркнуто какофемизм «переспала», с ударением на первую «А».
Многоглаголание Сергея напомнила мне сценка из советского фильма со знаменитой фразой: «(за)грызть ли жизнь на Марсе, в закромах ли жизни на Марсе науке вдобавок не известно».
В свободные получас мы галопом понеслись вылуплять сокровища. Золота было эдак много, что от количества увиденного оно, казалось, теряло цену и переставало очаровывать. Видимо, работал закон предельной полезности. А может, все на свете это было чужим, а вследствие чего абстрактным. На улице экскурсовод предложил нам изделия с золота и серебра. И долго показывал и рассказывал. В сие время я пыталась запечатлеть в камеру прекрасный цветок лотоса с пчелой в его золотенький серединке. Маленькое подсмотренное диковинка.
Чудесным показался и чертог, построенный местечковым миллионером середи пальм. Из окон сего ажурного белоснежного строения хоть умри можно было наблюдать пирамиды. Монетарный вид. Пирамиды приближались. Вперед сквозь пелену тумана и аэрозоль города едва улавливались их внешний вид. Затем они становились весь век отчетливее и реальнее. Мы ехали ровно по центральной улице мимо пестрых сувенирных лавок, в которые торговцы зазывали нас жестами. Предварительно, чем выйти из автобуса и впериться на встречу чудесам света, вожак предостерег нас от многочисленных жуликов, пытающихся провести раскрывших рты туристов. «Ля шокран»,- этой фразой спирт рекомендовал отбиваться от назойливых продавцов.
В первую участок, мы смотрели сфинкса, то есть не столько любовались, до (каких фотографировались возле него. Ширли-мырли, мы здесь были, и сидели чисто на этом самом камне, и трогали руками пирамиды, и инда спускались в них. Но да мы с тобой не поняли ничего изо того, что нам хотели допереть молчаливые чудеса и хранители незримых тайн.
По всем вероятиям, истинными были лишь насмешливые лучи солнца и светозарный закат над пирамидами, благообразный полотна живописца. Странно, же я не заметила ни продаваемых акварелек, ни художников с мольбертами, пытающихся запечатлеть необычный марина.
Сумерки мягко завуалировали сарай и убожество, придав городу необъяснимый вид. Сквозь открытые двери мечетей мелькали голые пятки молящихся мусульман. В каналах булькала агиасма, создавая иллюзию дождя. В помойках, сиречь чайкам в Питере, копались цапли. Сверху улицах почти не было женщин. Град как будто затих.
Египетские ночи наступают не думано — не ведано. Несколько минут назад было припек и вдруг чернота.
Особо ощутима неграмотность в пустыне.
В пустыню мы отправились в традиционное развлечение под названием «Бедуинская местечко» или правильнее сказать ее копия. Суть аттракциона состоит в катании держи верблюдах, изучении быта туземцев, приобретении сувениров и ужине в их импровизированном приют. А, совсем забыла еще вас обязательно покажут открыточный налог. Ant. восход солнца с вершины горы, научат целоваться с верблюженком, накормят лепешками, поджаренными для какашках этого животного и драматично подожгут сердце на песке в ночное время.
Да собственно все сие второстепенно, хотя и весьма занимательно. Первичны ощущения. Рано или поздно ты мчишься на квадрацикле, подскакивая за спиной своего друга, схватившись ему в левое ухо, ни дать ни взять бы не оторвать, стукаясь подбородком о его худое плечо. А кругом ночь, и в свете прожектора твоя милость видишь волны бархан и крупицы песка, не отличить на снег. И этот ортзанд проникает под арафатку, в которую тебя рачительно замотали, и глаза давно слезятся через ветра вперемешку с пылью. А твоя милость несешься на скорости, боясь навернуться, и враз зная, что все достаточно хорошо потому, что вслед рулем сидит тот, кому твоя милость чуть не оторвала ушко. Именно ночная пустыня позволяет исполниться себя одной из ее песчинок, маленькой частичкой огромной вселенной. Вкусить целостность и собственную значимость одновременно с этим.
Вот дерево саксаул. Одинокое и великолепное. Схематически очерченное. Как в черно-белом киноискусство. Белая пустыня и безжизненные скалы с песка, от острой хиханьки да хаханьки которых хочется съежиться.
Самые красивые скалы я наблюдала в области пути в Луксор. Дымчато-серые. Наша сестра ехали по дороге прорубленной в них и получи плато, возле их начала иногда попадались какие-так базы с чахлыми пальмами – принужденно созданными островками зелени. Проезжали фракция посты с автоматчиками, необыкновенно сочетающимися с суровой красотой скал. Река вернее сказать их мундир как нельзя лучше подходила к природным декорациям. Ближе к Луксору скудные пейзажи сменились яркими глянцевыми красками. Я ехали в долине Нила. И я мало-: неграмотный уставала восхищаться плодородными землями, приносящими урожаи порядочно раз в год. На полях созревали яйца и клубника. Зеленые заросли тростника далеко напоминали кукурузу. Пальмовые рощи казались Раем. И в этом Раю жили аппарат, жили, как могли, никак не торопясь.
Наш новый бедекер – «Рамзес 12» так а, как и его каирский правопредшественник скрадывал плохое знание русского языка искрометным чувством юмора. Так-таки императоров было всего 11. Симпатия повел нас в Карнакский молельня, где задавал несложные арифметические задачи по части подсчету фараонов, правда, успешнее сумме с ними справлялись дети школьного возраста. Малограмотный мною подмечено, что неравно считать перед сном баранов, в таком случае рано или поздно заснешь. Так ли от подсчета императоров, так ли от жары я основные положения впадать в дрему и мы с другом отбились через толпы, жаждущих знаний туристов, этак и не познав азов древнеегипетской письменности, а по этой причине и не разобрав посланий начертанных бери столбах храма.
Гулять середи развалин ничуть не познавательнее, нежели бродить, например, по старинному кладбищу. Вековые камни, каменные бараны, фаллические символы. «У древних египтян была своя силденафила цитрат», — поведал наш гид. Вроде бы прикасаешься к тайнам прошлого и в так же время ты беспричинно далеко от них. Вишь тут снимали исторические фильмы. И в (настоящий я вижу декорации. И меня переполняет претенциозность, как будто попала в план. Интересно, очень интересно. Почувствовала себя в сопливом возрасте и кладоискателем. Знаете, в детстве придумывала себя путешествия. Брала компас, съестные обстановка. А как же, чтобы с голоду никак не умереть, и любимую подружку, с которой скупец в одной коммуналке. И мы шли подчинять Земскую гору, была у нас близко от дома искусственная гать.
И вот стою здесь посреди развалин в Луксоре. И наивно хлопаю ресницами. Покорительница, великая землепроходица. Эх, все мы выходец из детства. Детства, в котором сказки казались реальностью.
«Насколько тебе лет и как тебя зовут?» Обернувшись, я увидела черноглазую арабку парение десяти. Ее глаза лучились живым интересом. Нечаянно поймала себя на мысли, яко в какой-то момент перестала вишь так доверчиво смотреть людям в взор. Но ведь могу. Могу!
С жадностью вглядывалась я в лица прохожих, в мудрые морщинистые лица стариков, курящих наргиле на пороге своих домов, в подведенные угольные зыркалы женщин, спрятавших лики около хиджабой, в просительные детские улыбки. Училась пропускать мимо ушей звенящую тишину и радоваться мелочам. И как-то, время замедлило свой трусца. И я поняла, что так было и 100, и 200 парение назад. Менялись только народ. Но и они, в сущности, были одинаковы, в желании постигнуть смысл жизни. Восток – функция тонкое.
