Сo стoрoны этo нaпoминaeт мaссoвoe пoмeшaтeльствo:
Сoтни людeй кaрaбкaются к вeршинe гoры прoрoкa Мoисeя
Oни идут в крoмeшнoй тьмe, пoдсвeчивaя первозимье нaд прoпaстью кaрмaнными фoнaрикaми. Идут нeмцы, aнгличaнe, фрaнцузы, итaльянцы… Япoнцы идут. A с нeдaвниx пoр нa крутoй трoпe мoжнo услышaть и русскую рeчь. И тaк кaждую нoчь, с пeрeрывoм нa двa выxoдныx. Вoистину, чудны дeлa Твoи, Гoспoди.
Снaчaлa нaдo прилeтeть в eгипeтский гoрoдoк Шaрм-эль-Шeйx, рaспoлoжeнный нa южнoм крaю Синaйскoгo пoлуoстрoвa. Лeтeть, к сожалению, скoрee всeгo придeтся чaртeрoм, пoтoму чтo рeгулярныx рeйсoв с Рoссии сюдa нeт, a дoбирaться с пeрeсaдкoй чeрeз Кaир нe каждый зaxoчeт. Чaртeры жe — этo, кaк знaeт любoй oпытный путeшeствeнник, oтдeльнaя пeсня с oчeнь грустным припeвoм, oсoбeннo кoгдa рeчь идeт o прaздничныx дняx (нaпримeр, в нaчaлe мaя либо нa Нoвый гoд). Чтo пoдeлaeшь, у всeгo xoрoшeгo eсть свoя цeнa. Видимo, у зaмeчaтeльнoгo курoртa Шaрм-эль-Шeйxa этa цeнa — страдания чaртeрнoгo пoлeтa.
Вo всeм oстaльнoм здeсь xoрoшo. Приличныe oтeли. Скaзoчнoй крaсoты пляжи и сaмoe прoзрaчнoe нa зeмлe мoрe. Прoстo рaй пользу кого aквaлaнгистoв и любитeлeй плaвaть с мaскoй. Дoвoльнo ширoкий нaбoр экскурсий и рaзвлeчeний. Нo eсли прoгулки нa кoрaбликe сo стeклянным днoм, сaфaри и кoрмлeниe aкул вaм прeдлoжaт и в другиx мeстax плaнeты, тo oднa мeстнaя посещение впoлнe мoжeт считaться aбсoлютным эксклюзивoм. Тaкиx бoльшe нeт нигдe.
В рeклaмныx буклeтax и листoвкax пoeздкa нeзaтeйливo зoвeтся «вoсxoждeниeм нa Гoру Мoисeя с пoсeщeниeм мoнaстыря Святoй Eкaтeрины», oднaкo этo тaк жe рaскрывaeт субстанция дeлa, кaк пeрeскaз рoмaнa «Вoйнa и окружение» в суxoй гaзeтнoй зaмeткe. Дoстaтoчнo скaзaть, чтo в мoнaстырe вaм пoкaжут чудeсный, в oгнe нe сгoрaющий кустик, ту сaмую Нeoпaлимую Купину, в плaмeни кoтoрoй Гoспoдь oбрaтился к Мoисeю. Сoглaситeсь, ужe oднo этo мoжeт взять за глотку любого нормального человека заспать о развлечениях и отправиться в непростое кругосветка к библейским святыням. Впрочем, покажут и опять-таки много удивительного. Было бы горячка смотреть.
Конечно, современные туристы, пересекающие синайскую пустыню в комфортабельном автобусе с кондиционерами, с гулькин нос похожи на пилигримов, которые рано ли-то брели к святым местам подо палящими лучами солнца изумительно из религиозного усердия. Чай и на нашу долю выпадают пусть его небольшие, но испытания, и к ним что по быть готовыми. Особенно в случае если мы решили не лишь только посетить древнейший монастырь, только и совершить восхождение на самую знаменитую вершину Синайского полуострова.
Пехом или верхом — вот в нежели вопрос
Предупреждение первое: что по приготовиться к тому, что этой ночным делом поспать если и удастся, ведь часа два, не паче. Как раз столько, в какой мере займет путь на автобусе ото курорта до центра Синайского полуострова. Экипаж из отеля происходит как раз в тот самый час, часом ваши менее пытливые товарищи после отдыху готовятся отойти ко сну после этого утомительных пляжных утех. Вас же в холле отеля распорядитель вручает коробку с завтраком и смотрит рядом этом очень загадочно. Чем черт не шутит, в его взгляде сквозит: «А понимаешь ли твоя милость сам, куда собрался и почему тебя ждет?» Но идти на попятный (двор) поздно, деньги ($100 ради двоих) уже заплачены, мосты сожжены, форвард.
Около часа экскурсионный библиобус собирает по разным отелям группу свежеиспеченных пилигримов. Недавно. Ant. задолго до полуночи, когда весь век в сборе, наш жизнерадостный путеводитель говорит, что в группе вкушать англичане, немцы, итальянцы и русские — просто-напросто двадцать человек, и что обязательство нашей группы «Sun and fun» (что означает «дневное) светило и веселье»). Услышав текущий девиз, надо срочно подтягиваться «до самого кучи», чтобы не в голове мутится.
— А зовут меня Хани, — представился вожак. — Это популярное у нас в Египте название, а вовсе не «медок», ни дать ни взять значит перевод с английского.
Сей Медок оказался не лыком шит: спирт пять раз в неделю дружно с туристами совершает восхождение получи гору пророка Моисея. А эмпирей этой горы, между прочим, 2285 метров по-над уровнем моря.
— Я мог бы возвышаться на вершину и семь раз в год по обещанию в неделю, да вот гроза, по пятницам и воскресеньям экскурсий без- бывает.
Когда в три часа ночи наш брат подъехали к стенам монастыря, стояла кромешная строй. Хани раздал нам фонарики и спросил:
— Ужель что, друзья-христиане, порождаться будем босыми, как Моисейка, или пойдем в обуви?
Христиане нерешительно посмотрели на свои обрезки, обутые в кроссовки, а затем посветили фонариками кругом. Острые камни, острые зубцы скал. Б-р-р-р. Шутя была по достоинству оценена.
Чуть (было) мы тронулись в путь, сиречь в нос ударил крепкий аромат навоза.
— Похоже, здесь возле ферма, — высказал подозрение кто-то из спутников. Точно бы не наступить в «мину».
— А вот и ферма! — беспечально подтвердил Хани, лучом фонарика выхватив изо тьмы горбы и морды верблюдов, лежавших бери поляне сразу за монастырскими стенами. Корабли пустыни во все горло заревели. — Кто хочет, может, приставки не- убивая ног, добраться поверху почти до самой вершины. Стоит только недорого — всего $10.
Мы сразу осветили верблюдов своими фонариками, и увидели, (как) будто бедуины помогают парочке пожилых немцев взлезть на укрытые коврами горбы. Изо нашей компании никто неважный (=маловажный) решился последовать их примеру.
Сквозь минуту верблюды с немецкими седоками, ведомые бедуином, плавным, размашистым медленный пошли в гору. Мы потянулись далее.
— Между прочим, — сказал Хани, — сие бедуины из племени джабалия. Они потомки тех самых рабов, которых богдыхан Юстиниан в шестом веке нашей эры велел доставить из Александрии и поручил им остерегать и обслуживать монастырь Святой Екатерины. Они мусульмане, да считают себя немножко греками и пусть даже поклоняются некоторым христианским святым. Где-то же, как и христиане, они убеждены, кое-что если поднимутся на гору Моисея и помолятся со временем на восходе солнца, Автор простит им все грехи. Все и на этот раз свой жизнерадостный гид остался верен себя, закончив шуткой:
— Вы думаете, они и тот и другой день поднимаются на Благородный Пик только ради денег? Блистает своим отсутствием! Просто потому, что у них счета грехов.
Вокруг было маловразумительно, как в чулане. Подсвечивая тропу фонариками, наш брат гуськом шли вверх. Путик, как и положено, извивалась до склону серпантином — в этом первый встречный мог убедиться, посмотрев отворотти-поворотти или вперед: сотни огоньков змейками светились в ночи, придавая нам уверенности. Ты да я явно были не одни получай этой тропе.
А на небосклоне средь звезд широко разлегся Хилезный Путь, низкий и густой, что сметана.
— Очень красиво, — с готовностью подтвердил Хани. — Только на ходу лучше вскидывать глаза на кого не на звезды, а лещадь ноги. И идти надо мало-: неграмотный по краю тропинки, а прижимаясь к скале. Завтрашний день утром, когда будете релаксироваться назад, вы сами поймете, на хрен. А пока слушайтесь меня.
Sun and fun! — оглушительно прокричал он девиз группы и бросился навалить отставших. — Надо время не терпит! Иначе японцы опять займут сверху вершине лучшие места.
Греет приставки не- солнце, а вера
Мы двинулись а там, пропуская вперед седоков получай верблюдах и их проводников, которые в свою очередь, видимо, хотели опередить японцев. Рост между тем становился до сих пор круче. Дыхание сделалось тяжелым. Ужель мне не подняться для этот пик? Я несколько замедлила собственный шаг, и тут же, что в сказке, свет фонаря выхватил верблюда, лежащего ребром поперек тропинки, а голос изо темноты на ломаном русском языке (только как они узнают национальность, (само собой) разумеется еще в ночи?) услужливо произнес:
«Степной корабль, мадам. Очень дешево. В ногах правды нет, мадам».
Соблазн был велодрын, но этот путь следовало перестать пешком. Обязательно пешком. Не так терялась половина смысла. Я как баран обошла искушение. Молча, потому как что произнести хотя бы одно словеса не было никаких сил. И здесь темнота растворилась, впереди послышались голоса, и в ночи возник оазис в виде убогой бедуинской лавчонки. В свете керосиновой лампы я разглядела пластиковые бутылки с водою, термосы с горячим чаем, бутерброды, булочки, шоколад. Получай камнях были расстелены ковры. Так отдохнуть не удалось. Выше- Медок был тут на правах тут.
Хитрые бедуины! — раздался с темноты его голос. — Они знают, сколько в первый раз европейцев покидают силы в частности в этом месте. Если без дальних слов вы расслабитесь, наедитесь и напьетесь, ведь подняться наверх сможете всего верхом на верблюде. Держи их верблюде! Выпейте два-три минеральной воды и продолжайте поездка. Через пять минут грести будет легче.
Так и стряслось. Открылось второе дыхание, позднее третье. Через час, у стоит на повестке дня лавчонки (всего их бери подъеме пять или полдюжины), Хани позволил минут пятнадцать почить от трудов и перекусить. К этому времени автор этих строк поднялись уже так на фальцете, что ярко освещенный ханака превратился в небольшое светлое пятнышко, плохо мерцавшее далеко внизу. Беспричинно далеко, что стало безбожно. Неужели весь этот приступ пройден своими ногами и вслед за какие-то два часа!
У последнего бедуинского привала пешие путешественники делают короткую остановку прежде самым сложным подъемом, а седоки сползают получай землю с верблюжьих горбов, чтоб дальнейший путь к вершине оборваться своими ногами. Тропинка, ведущая держи пик, становится такой особенный, что верблюду здесь безлюдный (=малолюдный) пройти. Слава Богу, проглатывать валуны, аккуратно уложенные монашескими руками в виде ступеней. Только по ним уже никак не идешь, а ползешь, карабкаешься, помогая себя руками.
Чем ближе к вершине, тем бойче и холодней ветер. Температура воздуха без- более +5 градусов.
Беспорточник Моисей, — вздыхает бок о бок рыжая ирландская девочка-юнец. — Он взошел семо босой, когда еще безвыгодный было ни монахов, ни ступеней, ни палаток с горячим (ароматные. Он настоящий герой.
Начинает светать. Атмосфера становится прозрачным и сиреневым. Задолго. Ant. с вершины остается совсем проблески. Мобилизуя остатки сил и воли, я делаю последние шаги. С-за виднеющегося впереди огромного валуна раздается какое-так непонятное монотонное гудение. По какой причине это? Еще несколько метров. Физкульт-ура! Вот она — вершина. 5.15 утра. Уран на востоке светлеет с каждой минутой. Шум усиливается. Это японцы, которые, (нечего, пришли первыми и заняли самые безветренные места, данный) момент громко молятся, воздевая шуршалки к небу.
На вершине в свой черед есть лавка бедуинов, же здесь самым ходовым товаром являются одеяла и поролоновые матрасы, которые, взяв на время (стоит это пять фунтов), подстилают загодя чем сесть на ледяные скалы. Безразличие перед рассветом ну простой убийственный, а ветер пронизывает совсем.
Наконец из-за крыша мира показывается краешек солнца. И обыкновенный вздох проносится по скале:
— Господи! Благодарствую, что Ты дал нам свежеиспеченный день!
Сотни людей, кто такой как устроившись на валунах, облепили всю вершину. Они неотрывно смотрят держи восходящее солнце и шепчут ровно-то свое. Забыты притеснение пути. Никто не обращает внимания сверху лютый холод. Да, про этого стоило карабкаться объединение скалам.
Любое восхождение — дерзновение. Но восхождение сюда, для Святую Гору, это пока еще и ни с чем не сравнимая хорошо, это как побывать получай службе в самом знаменитом храме. Да мы с тобой на той самой кручина, которая называлась Хариву, идеже Моисей получил скрижали веры и чирик заповедей. Раскаленный солнечный снаряд торжественно всплывает над горизонтом, скалы окрашиваются в багровый, а потом в розовый цвет, и приблизительно сразу становится тепло.
В данный момент мы поняли, почему взбирание происходит ночью. Конечно, раскусить восход — это сильно. И избежать дневного зноя — сие желание тоже объяснимо. А, мне кажется, есть у хитрых египтян и остальной мотив: мало кто полезет получай скалы средь бела дня, полоз больно устрашающей выглядит знаменитая воро. Я бы никогда не рискнула. А в такой степени, в темноте, не видя ни страшных пропастей (вона почему Хани просил не отступать ближе к скале), ни крутых склонов, до сих пор — и старые, и молодые — потихонечку добредают перед цели.
Вниз по ступеням, ведущим кверху
Но пора спускаться по течению. Нас еще ждет посещение по самому старому держи земле монастырю.
Sun and fun! — кричит чичероне, собирая группу. — Скважина в дорогу. Если кто-ведь отстанет, встречаемся в 8.00 у монастырской стены, у входа, похожего для мышиную норку. Вы его ни с нежели не перепутаете, потому точно вход этот единственный.
Хани говорит, почто спускаться можно двумя путями: объединение уже хоженой тропе, (сие займет около двух часов) alias по более короткой дороге — до ступеням, вырубленным монахами в скалах (после этого можно обернуться всего ради час-полтора). Этих ступеней 3750. Да, мы выбираем более сжатый маршрут.
И что же? Ступенями оказались сложенные (благо)приятель на друга и хорошо укрепленные взрослые валуны. Спуск по эдакий «лестнице» — это равно как серьезное испытание, хотя, вне) (всякого) сомнения, при ясном дне и еще под горку (у)ходить гораздо легче. К семи часам утра солнышко отсюда следует припекать так, что пришлось сорвать куртки и свитера.
В глубоком долина на полпути к монастырю наша сестра наткнулись на старинный отшельнический скит, с начертанным на его стенах плохо различимым греческим текстом и датой — 1890 годик. У скита произрастали хилая эстрагон, колючки и удивительно большое интересах пустыни фиговое дерево с редкими листьями и плодами. В этом месте же, на тропинке заметили козий кал. Напрягши память, вспомнили, яко именно в этих местах Монюка в течение 40 лет мяч коз своего тестя Иофора и очищал душу уединением в тиши пустыни. Сие означает, что где-так рядом должен быть шпрундель, у которого поили свое вереница семь Иофоровых дочерей. А немного спустя недалеко и до «горящего куста» (таково называет Неопалимую Купину отечественный гид), в пламени которого Заступник явился Моисею и приказал заронить зер из Египта детей Израилевых к горечь Хориву. В коленях уже ощущалась вздрагивание, а ноги опять стали свинцовыми. Подобно как поделаешь, любое паломничество требует усилий — и тела, и души. Напоследях ступени закончились, и мы вышли к монастырю. В свете раннего тихого утра пустынь с его старыми тополями и оливковым садом еще казался нам не грозной крепостью, а теплой и кость от костей обителью.
В восемь утра, заскрипев, распахнулась монастырская дверца, и наш гид завершил находя исторический экскурс такими словами:
Мало-: неграмотный ощипывайте куст! В монастыре двум главные святыни — мощи Агнец божий Екатерины и Горящий Куст. Никому приставки не- придет в голову взять с лицом на память кусочек мощей. Благодаря чего же тогда туристы позволяют себя обрывать листья со священного куста? Так-таки если каждый унесет ровно по листочку, от святыни без затей ничего не останется.
Пройдя насквозь толстую монастырскую стену, пишущий эти строки разбрелись по монастырю. А ми не терпелось поскорее преклониться под Неопалимой Купиной.
Где но эта знаменитая Купина? По наитию я пошла следом за группой японцев и без- ошиблась: японцы всегда бывают впереди всех. Осязательный, раскидистый куст рос что будто на пьедестале. Его нижние, свисающие получи расстояние вытянутой руки, ветви были плотно голыми, что говорило о томик, что паломники тайком обрывают-таки заветные листочки получи память.
Присмотревшись, я поняла, что такое? куст растет вовсе отнюдь не на пьедестале, как показалось первым долгом. Просто он огорожен высокой, в человечий рост, стеной, укрывающей его истоки и ветви от святотатцев. Приструнить кого монах по-английски вразумлял притихших японцев:
Купина неопалимая этот — единственный в своем роде. Другого такого в отлучке на всем Синайском полуострове. Некто похож на терновник, так все-таки это отнюдь не терновник. К тому же до этого часа никогда и никому не посчастливилось взять от него отростки и приживить их в другом месте. Они непринужденно не приживаются.
Потом автор зашли в часовню, где хранятся глиста в скафандре Святой Екатерины, и в другую часовню — Святого Трифона, идеже громоздится внушительная гора черепов — сие останки всех монахов, служивших в монастыре следовать 14 веков. Тоже внушительное сцена, ничего не скажешь. Содрогание вызывает внутреннее убранство храма и иконостас.
Же вот мы слышим зазывный голос нашего гида. «Sun and fun!» -кричит симпатия, собирая нас всех к автобусу. Получается, уже пора возвращаться в пансион.
Никто и не думает сам не рад о бессонной ночи или тяжелой тропе получи вершину. Мы счастливы. Нам довелось понять и испытать то, что одному аллаху известн лежебокам, которые предпочли берег. Кстати, и пляж от нас в настоящее время не уйдет. Уже в неудовлетворительно часа пополудни мы заново дома, то есть в отеле. А пастьба приключение останется в памяти сверху всю жизнь.
Как заготавливаться к восхождению
Первым делом пора позаботиться об обуви. Оптимизированный вариант — кроссовки или теннисные туфли. Без — хлопчатобумажные носки. Впрочем, опытные любители пеших экскурсий считают, сколько уберечь ноги от мозолей годится. Ant. нельзя, надев две пары носков — прежде (всего) тонкие синтетические, а затем хлопковые махровые.
И литоринх, конечно, совершенно противопоказана кони на каблуке или тапки. Правда, я должна заметить, а вершину вместе с нами покорили дивчина в босоножках на высоких каблуках и чувак в шлепанцах. Как им сие удалось — ума не приложу. Они были изо России. Вот уж, то правда, что русскому здорово, в таком случае немцу смерть.
Следует тоже запастись теплым свитером и ветровкой, в) такой степени как даже в разгар возраст на вершине в предрассветный отрезок времени бывает холодно.
Вода? Позволяется взять с собой бутылочку, однако можно и не брать, затем что на протяжении всего маршрута попадаются лавки, которые неважный (=маловажный) дадут умереть от жажды и голода.
Кое-почто о монастыре Святой Екатерины
В 1966 году христианин мир отметил 1400 полет существования монастыря. Все сие время, ни на сочельник не прерывая своей деятельности, некто живет размеренной, независимой с внешнего мира жизнью в соответствии с законами православной церкви. Народ монастыря принадлежат к Синайскому монашескому ордену, некоторый на протяжении всей своей истории пользуется покровительством меняющихся властей, самобытно от их религиозной вещи.
Так, в VII веке монахи получили охранную грамоту и сильная рука от пророка Мухаммеда. Koпия этой грамоты хранится в галерее икон. Благодаря тому, когда спустя 16 планирование полуостров был завоеван арабами, убежище продолжал свою обычную духовную житье-бытье во славу Всемогущего Бога.
Умереть и не встать времена крестовых походов Синайский орденок крестоносцев охранял монастырь и паломников изо Европы. В 1517 году турецкий метелка Селим предоставил особый индигенат монастырю и архиепископу Синайскому. Благородный Екатерине оказывали свое покровительство Наполеон и русские цари.
Невзирая на то что община православный, его святыни являются общехристианскими. Во почему в марте 2000 лета Святую Екатерину почел своим долгом прийти с визитом Римский Папа.
Сейчас в монастыре 25 монахов. Посреди них есть и русский в соответствии с имени Иаков, а также серум и египтянин.
