В пoлoвинe чeтвeртoгo утрa я выeзжaю изо дoмa. Пeрeсeкaю лишь угaдывaющуюся в пoлнoй тeмнoтe пoд прoлeтaми мoстa бeсшумнo, нo мoщнo тeкущую Кoлумбию и дeржу приступ нa сeвeр — из Oрeгoнa в сoсeдний штaт Вaшингтoн. Eду нa oxoту. Нoчнoe шoссe свoбoднo, пoлицeйскиx нe виднo, aнтирaдaр мoлчит, успoкaивaющe пoсвeчивaя нaд рулeм зeлeным oгoнькoм, мoжнo былo бы и пoддaть гaзу, нo, к сoжaлeнию, тумaн. В eгo рaзрывax нa xoлмax прoглядывaeт чистoe нeбo сo звeздaми пoгoдa oбeщaнa xoрoшaя, чтo в нoябрe в этиx крaяx нa Сeвeрo-Зaпaдe СШA рeдкoсть.
Рeшив стaть oxoтникoм в Aмeрикe, ваш брат мoжeтe этo сдeлaть зa oдин дeнь. Взять в мaгaзинe ружьe или винтoвку (нa этo нe трeбуeтся oсoбыx рaзрeшeний) и лицeнзию нa oxoту. Пoслeдняя, вмeстe сo спeциaльным буклeтoм, oписывaющим рaзрeшeнныe цель, срoки и рeгиoны oxoты, eсть вo мнoгиx мaгaзинaxунивeрмaгax. Умeниe oбрaщaться с oружиeм и сoблюдeниe устaнoвлeнныx прaвил oxoты — этo вaшa пeрсoнaльнaя oтвeтствeннoсть. Вo мнoгиx штaтax (a пoрядки вeздe рaзныe) фoрмaльныx экзaмeнoв нa сии знaния нeт, нo нaкaзaниe зa нaрушeния сурoвo. В oxoтe, кaк и вo всeм другoм, здeсь, в Aмeрикe, зaкoн нe прeдпoлaгaeт в вaс нaрушитeля и нe устaнaвливaeт прoфилaктичeскиx прeпoнoв (кaк этo нeрeдкo бывaeт у нaс), нo oн нeoтврaтимo кaрaeт в случae нeдoбрoсoвeстнoгo eму слeдoвaния.
Нa сeгoдняшнюю oxoту я нaпрoсился в кaчeствe гoстя. Дoпустил мeня к этoму тaинству Aндрeй Вeликaнoв. Журнaлист и бизнeсмeн, oн oднoврeмeннo и прoфeссиoнaльный прoвoдник — рыбaк и oxoтник с мнoгoлeтним oпытoм путeшeствий пo нaшeму Eврoпeйскoму Сeвeру, Сибири, Сeвeрo-Зaпaду СШA и Aфрикe. Пoпaдaя пoд eгo oпeку, я избaвляюсь oт мaссы прoблeм — трaнспoрт, выбoр мeстa и т. п.
Oxoтa, кaк извeстнo, пущe нeвoли. С этoгo, видимo, слeдуeт, чтo я дoлжeн oписaть, кaк, дрoжa oт нeтeрпeния и рaдoстнoгo oжидaния, лeчу пo нoчнoму интeрстeйту слoвнo нa крыльяx — к мeсту встрeчи нa aвтoзaпрaвкe в нeбoльшoм мeстeчкe Вудлэнд («Лeснoй Крaй») в пeрвый дeнь oткрытия oxoты нa блaгoрoднoгo oлeня. Нo, дoлжeн вaс рaзoчaрoвaть, я нe фанатик. И инда более того постоянно работая в природе, охоту по сию пору же не люблю. Маловыгодный рождает у меня вдохновения шквал по безответным копытным с приставки не- очень осмысленным взглядом…
Да охота сыграла в моей жизни впрямь определяющую роль. Отец начал исторгать меня на охоту полет с пяти. Великолепие приволжской природы на веки веков запечатлелось в памяти и душе прямо в обрамлении чисто охотничьей романтики — ощущения серьезной тяжести доверенного ранее выстрелом ружья и будоражащего порохового запаха вороненых стволов. Еще сейчас я понимаю, что добыча сроду не была для нас самоцелью, важен был судебное дело. И процесс этот не просто захватывал, спирт был олицетворением самой жизни, -навсего) самого в ней важного и замечательного. Пятнадцать планирование спустя, занимаясь орнитологией, я близкие охотничьи инстинкты враз утерял, однако влечение к природе осталось без возврата.
И вот сейчас, работая бери Северо-Западе США, я неважный (=маловажный) мог не приобщиться к тому, ась? столь важно для многих жителей сего региона. В этой части Америки добрая воля входит в понятие «стиль жизни», к тому а это не просто наклонность, это западная охотничья промышленность, познакомиться с которой я был просто-напросто обязан по роду своей деятельности.
Подъезжаю к месту встречи едва лишь раньше — знакомых машин неважный (=маловажный) видно, но жизнь в утренней темноте еще кипит: магазинчик на автозаправке — передний край перед началом лесного горного массива — открыт. Многие охотники начинают единоличный маршрут отсюда в этот приятный, весь год ожидавшийся погода.
В назначенное время все появляются т. е.-то разом. Наши компаньоны в основном изо этих мест, охотятся тогда всю жизнь и еще поразят меня легкостью, с которой ориентируются посредь одинаковых, на первый представление, дорог, склонов и долин. Язык разный, но охота, в духе баня, уравнивает, а порой устанавливает и свою собственную иерархию, предоставляя из другой оперы раз более опытному в охотничьих делах механику возможно ли шоферу лучший шанс, нежели, скажем, сенатору или миллионеру. Последних посредь нас двое: говорливый очкарик Пэрри местный, заправила сегодняшней охоты (настоящий своего шанса не упустит), и молчаливо улыбающийся Шимано — япошка, купивший у Пэрри бизнес в Вашингтоне («Шимано» — избранные спиннинговые катушки и переключатели скоростей в велосипедах известны по всему миру).
Короткие приветствия, быстрое взвешивание стратегии действий, я пересаживаюсь изо своей городской машины к Андрею в его побольше подходящий для горных и неасфальтированных дорог вездеходный «исузу» — и наша кавалькада короткий срок набирает высоту по серпантину, взбирающемуся в склон.
Антураж и амуниция у нас — согласно высшему разряду: мощные японские аппаратура с повышенной проходимостью (только Пэрри едет возьми новеньком американском вездеходе «шевроле». «Покупая штатовский автомобиль, я поддерживаю американскую экономику!» Любовь к родине, однако, не помешал ему предать свой бизнес японцу… Даже если и это под некоторым домиком тоже можно рассматривать сиречь поддержку американской экономики). Получи каждой машине мощная радиостанция, позволяющая вести перекрестные молва и координировать действия. Личное обстановка каждый подбирал по собственному вкусу; изощренная охотничья промышленность Америки предоставляет для сего неограниченные возможности: здесь имеется возможность купить патронташи, подсумки, ножи, ружья, охотничью одежду любого мыслимого дизайна и удобства (в доме (уважая утонченность, я все а отдаю предпочтение простым проверенным вещам).
В полной темноте пишущий эти строки распределяемся по еще невидимым ми, но знакомым остальным охотникам угодьям, разделившись и сообщая побратанец другу о выбранных точках сообразно рации. В том месте, идеже предполагалось начать охоту, поуже кто-то стоит, нам надобно развернуться и заехать на не тот склон. Останавливаемся и ждем. Стремительно начнет светать.
Каждый, который охотился, знает, что заря для охотника — особое исполнившееся. По мере того что невидимое ранее начинает угадываться в первом утреннем свете, надежды получай успех также становятся аминь отчетливее, настроение поднимается, и твоя милость уже знаешь, что давно момента полуденного разочарования, высвечивающего безвыездно вокруг в истинно-прозаическом свете, вкушать еще несколько замечательных часов.
После, где мы находимся, утро особенно пока и тем, что оно скрывает сплошные рубки, точно шрамы, покрывающие лесистые склоны Каскадных гор. В утреннем тумане, дымовой завесой ползущем посредь деревьями, даже вырубки выглядят фантастично-завораживающе. Днем же они напоминают место вечного упокоения.
Когда летишь над знаменитыми Каскадными горами для самолете или вертолете, гляди фантастически-красивую панораму: силуэты убеленных снегами вулканов, поднимающихся изо зеленых волн гор. А, приглядевшись, замечаешь, что Боровой ковер весь в прорехах рубки простираются нате десятки тысяч квадратных километров…
Тюканье уникальных хвойных дождевых лесов Северо-Запада США, приставки не- встречающихся больше нигде нате Земле, — необъятная и противоречивая закорючка. Вокруг нее, наряду с охраной лосося, развивается в этом регионе основная горе взаимоотношений Природы и Человека, вовлекающая в личный оборот массу экологических, финансовых, социальных и прочих конфликтов. Сокрушение лесов с 800-летними деревьями сие трагедия, однако предотвратить ее грешно. Рубки наглядно иллюстрируют уморение исконного разнообразия видов животных и растений, однако поднимающийся на вырубках отава служит кормом для оленей, которого не имеется в таком обилии в первичных высокоствольных лесах. В результате — дружно с рубкой лесов — численность оленей неважный (=маловажный) только не уменьшилась, а радикальным возросла, и это служит надежным аргументом ретивым сторонникам хозяйственного преобразования природы. Во (избежание биолога такая позиция безвыгодный выдерживает критики, так якобы замена исходного биологического разнообразия бери пяток «хозяйственно привлекательных» видов — сие не только не вотум проблемы, это катастрофа. Но сегодня я здесь присутствую точно охотник и как охотник вынужден отвлечься от экологических проблем и (быть тому, что дичь в сих краях в изобилии.
Постепенно светает настолечко, что можно, наконец, забахать первые фотографии. Мы молчаливо просматриваем окрестные склоны в бинокли. Нуль. Перекинувшись по рации парой фраз с другими участниками, решаем модифицировать позицию. Сама охота после общему стилю здесь изо всех сил отличается от традиционного российского о ней представления. Сие, главным образом, разъезды в горах сообразно гравийным (ни луж, ни грязи, ни колдобин!) дорогам, проложенным в всякая всячина время для вывоза древесины (земли) окупает все!) среди нескончаемых вырубок, собеседование между машинами, периодические съезды в одно столица (если удается отследить оленей) для того попытки организовать загон. Команда: пли! зверя из машины и с дороги нет возможности. Поэтому, увидев оленей, медвежатник останавливает машину, выскакивает с нее на пару шагов в обочину, выцеливает добычу (в этом штате — точию самца!) через оптический прицеливание…
Многие наши охотники, услышав такое, подозрительно усомнятся — об охоте ли в принципе идет речь? Меня с самого утра посетила такая но мысль, но, подумав, я ес этому объяснение. Во-первых, в этом, сиречь и во многом другом, и проявляются различия посредь Россией и Америкой, между нами и ними, посерединке нашими традициями и привычками. Аж такая «автомобильная» охота в области сравнению с комфортабельной повседневной американской жизнью создает (целый) воз трудностей и утомляет, оказываясь приключением и испытанием. Изумительный-вторых, в Америке так охотятся далеко не все. Некоторые (их безусловное меньшевик) все же предпочитают унижать на охоте землю собственными ногами, продираясь при помощи дебри и добывая трофей ужотко и тяжелым трудом. Хороший прообраз тому самый юный изо нашей команды — водитель идущей преддверие нами «тойоты», двадцатилетний Иван, которого Андрей в глаза зовет Иван Джоныч (сын преуспевающего юриста, которого равным образом зовут Джон). На одном участке дороги возлюбленный, передав руль напарнику, выскакивает изо машины и, оговорив план действий, подпрыгивая пускается вверх по крутому склону, так чтоб прочесать рощу наверху. Сверх час Джон спускается к назначенному месту, ни плошки не найдя и абсолютно без задних ног. Сразу видно, что таковой юноша, хоть пока и горяч, хотя в целом молодец — умеет отбиваться. На совершенно неразумной скорости (страшно необычное лихачество для повешенно аккуратных нате дорогах американцев, несомненно, связанное с охотничьим запалом) наша вновь собравшаяся кавалькада несется к очередному выбранному интересах просмотра месту. Вдруг вестибюль машина резко тормозит, и охотники выскакивают с нее с винтовками наизготовку. Олени. По мнению краю вырубки, всего метрах в ста ото нас идет группа изо двух самцов и шести самок. Двигаются животные черепашьим ходом, и, на мой непрофессиональный соображение, выглядит все это во вкусе на стрелковом стенде. Выстрелов в помине (заводе) нет — самцы закрыты самками, же через секунду девятимиллиметровый «ремингтон» метко рявкает, выплевывая сизую струю выхлопа — и Вотан из самцов, дернувшись и глупо выгнув шею, с подкошенными ногами рушится в кусты. Борис попал.
Накануне вечером, проверив фотоаппараты, бинокль, диктофон и прочее полевое доспехи, я сел за компьютер окинуть взглядом, что у нас есть точно по оленям и оленьей охоте в Интернете. Всемирная компьютерная оттертрал, превратившая весь мир мало-: неграмотный то в одну огромную деревню, безлюдный (=малолюдный) то в рынок-толкучку (идеже, как на заборе, первый попавшийся вывешивает какое угодно провозглашение), основательно освоена охотниками и охотничьими организациями.
В этом месте можно найти все: уплотненность популяций животных и количество добытых зверей в разных регионах; спутниковую карту погоды нате данный момент и описания охотничьих домиков и отелей, каталоги охотничьего снаряжения (по части которым прямо с экрана компьютера имеется возможность заказать то, что вас требуется), восторженные рассказы об охотничьих приключениях (эпизо даже в стихах) с фотографиями удачливых авторов. Всего делов так много и все такое яркое, что-то невольно тянет отключиться ото этого информационного великолепия и скрыть неброскую традиционную книжку, идеже говорится об одном изо самых распространенных и популярных объектов охоты в этом регионе США. Об оленях.
В видавшем будущий полевом определителе с раздавленными в среде страницами комарами читаю, точно эту лесную часть
Северной Америки населяют три вида оленей, изо которых один — благородный пыжик — крупный, а белохвостый и чернохвостый — мелкие, как стертый медный пятак на наших косуль. Пиндосный благородный олень (Cervus canadensis), называемый индейцами «вапити», по мнению-существу, не отличается ото нашего изюбра. Это большой зверь весом до 450 кг и с рогами, рекордные размеры которых достигают человек пятнадцать двух метров. Ареал сего вида включает лесной Северо-Восход США и лесистые пространства Скалистых гор.
Мелкие олени: белохвостый (Odocoileus virginianus) и чернохвостый (О. hemionus, прозванный по (по грибы) свою длинноухость «олень-мул») сильнее обычны и распространены в США бери большей части территории страны. Кайфовый многих парках и лесных массивах сии олени свободно выходят к человеку (браконьеров им дрожать от страха не приходится, их общедоступно нет) и кажутся полудомашними животными. Аристократический олень — гораздо более не баран начхал и скрытый зверь, лишь в отдельных, сделано десятилетия заповедных местах попадающийся возьми глаза.
Наш первый рогач небольшой, с полуметровыми шилообразными рогами («полушник»), но это сделано добыча. Особого внимания, всё-таки, она не привлекает. Лично на месте ему распарывают мозоль, и все внутренности просто выбрасываются лещадь куст — американцы не едят изо дичины ничего кроме мяса. Первый попавшийся, кто хоть однажды ел неложно приготовленную оленью печенку неужто язык, может лишь жалостливо усмехнуться, но таковы реалии. Я но, наблюдая происходящее, думаю о книжка, что в азиатских культурах (Монголия, Поднебесная (империя)) от добытого благородного оленя используется сплошь все. И связано это малограмотный с дефицитом продуктов, а с особыми целебными свойствами органов сего животного, много веков, ровно известно, используемых восточной медициной. Снова одно свидетельство различий стараясь не пропустить ни звук задумывающегося надо всем Востока и не слыша ног несущегося вперед (?) Запада. Пусть даже отрешаясь от сугубо медицинского аспекта (елико силен собственно целебный отклик), признаюсь, что так называемые «примитивные» культуры с их практичностью ми, несомненно, более симпатичны, чем изощренный в своем комфорте и достатке Ост. И северные народности Чукотки и Аляски, и американские индейцы, и маньчжурские охотники стояли в своей культуре неизмеримо ближе нас к тому, чего «цивилизованный» мир именует в эту пору «устойчивым развитием», подразумевающим особо эффективное использование природных ресурсов с одновременной их охраной… Кредо и быт всех «примитивных» народностей испокон веков основывались нате исконном понимании того, словно и Человек, и все окружающее его (то) есть в материальной, так и в духовной сферах, — сие неразрывные в своем единстве и взаимосвязи Части Целого. Для пороге XXI века мы теоретизируем бери этот счет, объясняя недостижимую чтобы нас парадигму гармонии и баланса полной стародавний. Ant. нынешний зависимостью малых народностей с природы. Мы часто делаем сие с менторской позиции не сочень умного учителя, обсуждающего ученика, и быть этом наивно полагаем, чего наш сегодняшний мир ото природы менее зависим…
Размышления мои, чай, прерывает новый, неожиданный поворачивание разговора моих спутников.
Готовность только началась, это во-первых утро, а каждый охотник имеет опцион добыть за двухнедельный сенокос лишь одного зверя. Так, одна лицензия сейчас должна взяться закрыта, выводя одного члена команды с игры. Кто-то вспоминает, а недавно у Андрея в гостях был его москаль друг из Канады, купивший лицензию получи рыбалку и охоту на годочек вперед и уехавший назад в Канаду, неважный (=маловажный) использовав ее. Искушение столь велико, что присутствующие мало-: неграмотный в силах оторваться от обсуждения открывшегося шанса, в в таком случае время как сам Андрон посмеивается про себя по-над происходящим — он без проблем идет отдать в общее дело свободную лицензию «уехавшей души», же ни он, ни я маловыгодный верим, что наши возбужденные вольной волею напарники пойдут на эту в общем-в таком случае небольшую нечестность. Слишком медянка не похоже это бери американцев, добросовестно и свято следующих закону. Как ни говорите понаблюдать происходящее интересно. В который раз аналогия с нашими реалиями. Первой руки дьявол российского браконьерства в сравнении с благодушно кривляющимся чертенком искушающего соблазна возьми американской законопослушной почве… В этом сравнении ми уже Запад более симпатичен, нежели гораздо более родной Восход.
Мы, конечно же, оказались правы. О желанной подтасовке поговорили, пощекотав себя нервы, после чего решили, аюшки? Тони в любом случае планировал желать лишь два дня и послезавтра уезжает. Народонаселение поулюлюкал, похлопывая руками ровно по плечу безропотно свесившего усы Тони, какой-никакой достал из кармана без опоздания сложенную бумагу и начал уписывать ее вместе с Бобом. В двойном размере облегченного оленя закидывают в кабриолет вызванного по рации грузовичка уймись (не положишь ведь добычу возьми кожаные сиденья), после аюшки? отрывной талон лицензии привязывается, сиречь бирка, к уху добытого зверя. Зачаток положено, сезон открыт.
За этого мы охотимся вдобавок полдня. В один из моментов, с концами устав от полувоенных радиопереговоров в машине, наш брат уходим с Андреем в «радиотень» — заезжаем в одно с известных ему мест. выключаем рацию и почесали в лес пешком. Пробираясь насквозь глухой ельник и, радуясь, ни дать ни взять и положено охотнику, что недалече нет истошно-крикливых соек, я продолжаю вдумываться про Россию и Америку и вспоминаю вовсе другую охоту…
Много планирование назад мы провели невредимый месяц в северной части Восточных Саян — в сопках, лишенный чего каких-либо контактов с внешним всем миром. Это был байдарочный экспедиция, в котором я, биолог-первокурсник, отвечал вслед за охоту. Тайга в этой части Сибири — клянусь суровый мир, где натрясти трофей гораздо труднее, нежели во вторичных, измененных человеком, угодьях Каскадных гор штата Город на берегах Потомака. Хотя ландшафт и характер растительности сих районов схожи. В походе — напряженная физическая режим, полуголодный паек, неудивительно, что такое? я очень хотел добыть оленя. Однако больше всего мне желательно добыть в качестве трофея токосъемник. Было в этом много мальчишеского, как ни я до сих пор помню, каким страстным было сие желание.
Саянская река со звучным названием Хойта-Окка навсегда осталась для меня манящим символом дальних путешествий. Как ни странно себе пороги и шеверы в окружении скальных обрывов. Неужто мощный бурлящий поток, упирающийся в серую с голубыми разводами, можно подумать искусственную. как в московском метрополитен, мраморную стенку (порог «Матово-белый»). И вот в одном изо мест, просматривая с высокого берега появляющийся порог и намечая траекторию движения числом мощным струям между камнями, я нечаянно замечаю в безупречно прозрачной воде сухую ветку, чудеса да и только лежащую на дне. И в следующее минутка уже вижу вторую такую а ветку, расположенную неправдоподобно симметрично первой, и понимаю, фигли на дне омута — огромные оленьи токосъемник. Как мы прошли оный порог, я даже не заметил, только вот когда байдарочным веслом подцепил с двухметровой глубины и вытащил получи поверхность рога. — чисто тогда сердце мое забилось быстрее обычного… После (этого мы неделю плыли получай байдарке с этими рогами, таже была проблема, как втиснуть их в невпроворот поезда, потом — в такси возьми Ярославском вокзале, потом зазвучали лестные оценки специалистов. Я безграмотный отправил их в Австрию сверху аукцион, не продал и приставки не- подарил, я храню их и вот-вот…
Мы выходим из сооружение на противоположной стороне крутого склона, идеже взгляду открывается широкая обзор покатых гор и все тех а рубок.
Происходящее сегодня напоминает ми возбужденные гонки по огромному, экзотическому, да все же пустырю. Великое множество на нем дичи впечатления далеко не меняет.
Освоенность, хлам и разорение, а местами — так просто выгребная яма. Звучит грубо, но другого подтекстовка для повсеместно обезображенной рубкой владенья не найдешь. Это неприглядное сверка требует оговорки и потому, словно природа Америки в целом, и Северо-Запада США в частности, безграмотный просто красива — она поразительна, уникальна и завораживает вы мгновенно. Однако все сие великолепие чаще всего наблюдаешь в национальных парках и других охраняемых местах.
Утверждение сама поворачивается к тому, в надежде лишь угадать и представить, (как) будто могли выглядеть эти благословенные места сто парение назад, до массированного вторжения в них бледнолицых переселенцев с Востока, другой раз только индейские тропы связывали текущий последний рубеж еще частично освоенных земель Соединенных Штатов с другими землями континента. Переключаюсь в уме на будущее лесов в Сибири и получи и распишись Дальнем Востоке — втором самом большом, на равных правах с Амазонией, из последних регионов объединение-настоящему дикой природы получи и распишись всей земле. Желающих пустить в ход наши леса подобно здешним пей — не хочу и у нас дома. и здесь в США. и в Японии, и в Европе. Однако это уже отдельный объяснение.
Вернувшись к машине и включив рацию. автор достаем по бутерброду и по-новому погружаемся в уже поутихшую суету радиопереговоров. Узнаем, отчего Пэрри тоже добыл оленя, а Любимец богов — сын Андрея. ранил третьего, которого добил попозже незнакомый охотник, получив тем самым до сего времени права на добычу.
Двенадцать часов дня позади. Зверье после утреннего кормления вот-вот на лежках в чаще сооружение. до вечерних сумерек травить можно лишь. надеясь получай маловероятную удачу. Я решаю повернуть оглобли.
Когда мы вновь съезжаемся шабаш вместе к оговоренной точке, я пересаживаюсь в машину к высокому сухопарому охотнику с приятным с лица и кличкой. полностью вытеснившей отчество Серый Грэкл (американская птичка (божия), внешне нечто среднее в среде скворцом и грачом). Он в свой черед едет домой и подвозит меня перед заправки. Я смотрю на ли) не зимние склоны гор, ранее теряющих осеннее многоцветье: еле дальше, когда начинают нарождаться удаленные друг от друга лесные домики и фермы. — получай субботнюю провинциальную Америку, а Дикий Грэкл рассказывает мне за пути одну из своих былых охотничьих историй. Хотя ведь в охотничьих историях аюшки? самое главное? Главное раньше остановиться.
